По Андалузии до сорока в тени,
и, перебрав по части пива и загара,
привычки вредные резонно заменить
на те же, где-нибудь в районе Гибралтара.

Здесь англосакс укоренился с давних пор –
зрил в корень... Прочий люд, не напрягая ока,
там волен сутками глазеть на склоны гор
вдоль побережья африканского Марокко.

А насладившись этим зрелищем вполне
и оценив затем умеренность тарифа,
на быстрых крыльях по дымящейся волне
открыть в арабы путь из города Тарифа.

И ощутить, идя, как будто в первый раз,
меж торгашей, зевак и парочек влюблённых
по толкотне, камням, теплу, обрывкам фраз,
всю одинаковость детей разноплемённых.

Любой, пока живёт, своё проговорит:
от алеута до варао Ориноко...
Всё выплачет душа, пока она парит,
про то, как ей, бессмертной, будет одиноко.