Табачный лист в дрожащих пальцах,
почти бескровные уста
соседской бабки постояльца,
их бормотанье про Христа.

Он слыл в посёлке за дебила,
был полуглух и полуслеп,
и мать на лишний пай делила
тайком от отчима наш хлеб,

вполне, быть может, представляя
меня с протянутой рукой.
Век минул, ран не заживляя.
Господь их души упокой!

Сними мой крест: быть всюду лишним,
зло помнить дольше, чем добро,
на встречных людях в этой жизни
искать иудино тавро.

А нет, в претензии не буду.
Мольба последняя проста:
не дай поверить про Иуду,
что мало взял он за Христа.