Говорила мне мама: «Не пей вина».
Я не пью. Эта драма – её вина.
Драме нужен театр. С тех давних пор
я в нём лишь декоратор, но не актёр.
В главной роли Хью Лори – колюч, небрит.
Я хотел главной роли, но я не бритт.
Мой кусок хлеба горше слезы любой,
и хромаю я больше, чем ваш герой.
Я затмил бы Хью Лори, но этот Хью
пьёт, как пьёт всякий тори, а я не пью.
В сериалах мне центром не стать притом,
что я вешу под центнер, хоть с виду гном.

Всё же прочим не пара – я слёз не лью,
прохожу мимо бара, где я не пью,
и вдруг вижу (беззубец!): стоит она –
во ладони трезубец, во лбу луна.
Остальное ваятель ваял от плеч.
Нету гроба, Создатель, чтоб разом лечь!
Отыскался бы шкворень – себя б сгубил:
зря всю жизнь зрил я в корень и зря не пил.
Мне бы к лету с ней – к морю, создать семью...
Но ведь я не Хью Лори, и я не пью.
Не застрелен картечью, как тот пиит,
что с оборванной речью вселён в гранит.

Прохожу мимо храма. Святая Русь.
И ни звука. Ах, мама…
Пойду нажрусь!