Очнуться наконец.
Открыть глаза.
Сквозь шарканье метлы
услышать речь живую
консьержки с дворником.
Поверить:
«существую».
Смотреть в окно.

Холодная слеза
рисует на стекле
зигзаг замысловатый.
Останкинская башня
серой ватой
укрыта
от макушки до колен.
Ждать от погоды
в это время перемен
ещё глупей, чем от себя,
и столь же безнадёжно.
На проводе ворона
каркает тревожно:
обижена на весь
вороний белый свет.

Поскольку сыра в клюве нет
и не было,
заметим, кстати,
с чего, казалось бы,
и плакать об утрате?
Простительная слабость
для живых существ.
В природе вообще
коррозия веществ
замечена везде.
Избыток влаги
приводит к карканью одних,
других – к листу бумаги.

День всё светлей.
За перспективой пустоту
душа потерянная
угадать готова,
и за спасеньем
обращается к листу,
и прячет между строк
единственное слово.