И надо б хуже, да не бывает.
Закуски лишку, а водки нет.
Смотрю в окошко, как заметает
снег белый-белый весь белый свет.
Если за стальной буксир
Вы держались твёрдо,
если не возили Вы
пэров или лордов,
прикуют к причалу Вас,
где рыдван от Форда,
где живёт лохматый пёс
с симпатичной мордой.
«Поскрипывал ремень на чемодане,
позвякивала ложечка в стакане»
А.Кушнер
Из-за того, что с дураков нет спроса,
опять внизу вагонные колёса,
и, позабыв последний дать свисток,
уходит скорый прямо на восток.
За тридевять годов и в царстве тридесятом,
где турманы кружат над крышами домов,
плечо в плечо стоит друзей моих десяток,
плечо в плечо стоит шеренга их врагов.
Послушай, друг мой, спать пора.
Что за прозренья в эту пору?
Ночные наши разговоры
не доведут нас до добра.
Уже всё ясно и давно.
Ни звука в мире, ни просвета.
Лишь полуночного соседа
напротив теплится окно.
Поэты нас поймут, а прочие едва ли,
но северным краям таких не знать чудес:
причалы дальних стран за дымчатой вуалью
(от них стучит волна в щербатый волнорез);
Север и юг мой попутал компас.
Кто его знает…
Едем в края, где людей и без нас
всяких хватает,
а не туда, где не раз пережив
год юбилейный,
мой маневровый по рельсам бежит
узкоколейным.
Нам гулять на свободе последние дни.
Сквозняки продувают аллеи.
Ах, мадам, ах, мадам, как же вы холодны.
Даже нашей зимы холоднее.
Низкие тучи нависли стеной,
нету просвета,
день точно странник с дорожной сумой —
кончилось лето.
Тёмных избушек печальный редут,
мята да клевер,
русские речки здесь грустно текут
только на север.