Дом снесли. На этом месте – телеграф и телефон.
Лавровишнею и порванною сеткой
огорожен здесь всё тот же незаметный стадион,
где бывал я часто с сыном-шестилеткой.

Был и нас, и предложений наших простодушен вид –
потерял я на ночлег уже все виды.
Но пустил нас по рублёвке в ночь военный инвалид –
хорошо, что есть на юге инвалиды.

Мы ж внеплановую прибыль всю пустили на кино.
Сколько лет прошло – не странное ли дело? –
сын запомнил, как однажды съел четыре эскимо
и уже был этим счастлив до предела.

Мы один делили завтрак, мы на катер шли смотреть,
мы часами пропадали на причале,
где фотографу в убыток нынче бурый стал медведь
и к нему пришёл на помощь Чарли Чаплин.

В час, когда все люди добрые уже, наверно, спят,
я ищу чего-то у пансионата,
где с рожденья юбилейного весь год в цветах стоят
меж живых людей три каменных солдата.

Дворник шаркает метлою, пёс участок застолбил,
тачку женщина на рынок покатила...
Получается, я тоже ничего не позабыл,
да понять всё это жизни не хватило.