Декабрь. Ночь. Зеленая игла
лидара проколола атмосферу
на сотню километров. Впрочем, ты
за месяц мог бы к ней уже привыкнуть.
Что любопытно: если протянуть
её же, только по горизонтали,
в любую сторону, она тогда
рассеется без видимых успехов.
Но проще просто, воротник подняв,
пойти вперед по направленью к Блэйку –
норвежской деревушке, что едва ль
отмечена когда-нибудь на картах.
И там, за поворотом у скалы,
что поделила путь наполовину,
вдруг оказаться, и не в первый раз,
в периоде еще доледниковом.

Конечно, если быть, как все вокруг,
с рождения тугим на оба уха,
то не расслышать явственных шагов,
каких-то чуть не первобытных всхлипов.
Не обращай вниманья. Это лишь
реакция естественная. Кто бы
не жаловался, если бы его
по сантиметру каждое столетье
так хладнокровно погружали в воду?
Но ты же утверждаешь, что нашел
от глупых мыслей нужное лекарство?
Ты этот остров вместе с их лидаром
вообразил не больше, чем сморчком –
сырым сморчком на блюдце из фаянса
с поколотыми острыми краями.
А в самом деле: если с высоты,
как говорится, птичьего полета
внимательно на это посмотреть,
то так оно, наверняка, и будет,
тем более что маслянистый снег
сползает вниз по синеватым рёбрам –
не панацея и полярный круг –
от тёплого дыхания Гольфстрима.

Служебная гостиница пуста,
и от неё всего в полсотне метров
идёт другая жизнь. Пойти туда?
Тебя не ждут, и все же будут рады.
Ни рейса за неделю. До причин
перемещенья тела по пространству
додуматься бывает нелегко.
Да, кстати говоря, к чему и думать?
Синоптики вселенские опять
под Рождество испортили погоду.